преподаватели, они будут вытаскивать любого, кто сдастся – то есть поднимет два пальца вверх или потеряет сознание. Яд этих змей – сильнейший галлюциноген, каждый укус создает скачок ощущений. Жертвы могут чувствовать что угодно – страх, агрессию, панику или, наоборот, тайные приятные фантазии. После трех-четырех укусов участник уже не сможет вспомнить, зачем вообще сюда пришел, его только в лазарет на долгую терапию.

Я видела, как Вайд резко дернулся от боли. Кажется, змея цапнула его прямо в шею. И это точно не доставило ему приятных ощущений – клыки клыками и остаются, плоть рвут безо всякой анестезии.

– Да уж, – протянула я. – А нам рассказывали сказки про цивилизованную империю… Бедные мы варварские племена, никому не пришло в голову так издеваться над своими же.

Но Лорана зверства внизу, видимо, не очень смущали:

– Это магическая академия, Лита, и она выпускает лучших магов. Вряд ли можно назваться лучшим, не пережив парочку подобных испытаний.

– Судя по выражению лица твоего приятеля, он как раз не переживет. А он вроде бы самый сильный на факультете.

Лоран с досадой поморщился:

– Не в этом случае, просто с заданием не повезло. Жаль, что инкубы с суккубами вылетели, у них бы было преимущество, и зрелище получилось бы азартнее.

– На них не влияют галлюциногены? – удивилась я.

– Влияют, но они и сами мастаки внушать фантазии. С этими змеями говорили бы на одном языке. Могли бы и договориться. Без шансов на победу, зато устроили бы представление для взрослых.

Я уже сильно заинтересовалась, потому продолжила допрос – в конце концов Лоран здесь давно и в магии разбирается, потому его можно считать экспертом. Да и Виола подалась к нему, ловя каждое слово и задавая свои вопросы:

– Тогда у кого сейчас преимущество?

– Сложно сказать, – он задумался. – Скорее всего, у эльфов. Они умеют договариваться с животными. Оборотни животных умеют только подчинять – с глупыми змеями, не признающими иерархии, такое не пройдет. Потому эльфы окажутся меньше покусанными, а оборотни будут просто пробиваться наружу, забыв о боли и внушении. Страхов у них мало, мышление – прямое как палка, цель задана, то есть фантазии не помешают – и в этом их сила.

И, словно подтверждая его слова, раздался грохот – вдали разбилась одна из колб, из которой вылетела Нилла. Сдернула с силой змею с шеи, однако потом упала на четвереньки, не сумев удержать равновесия, тяжело задышала, но сознание не потеряла. Факультет трансформации взревел от восторга – первое очко снова на их счету. Я не могла не восхититься ее прорывом. Скорее всего, если бы я оказалась в той колбе, то выбрала бы такую же простую стратегию – пытаться силой пробиться наружу, невзирая на боль. Воздуха в настолько замкнутом пространстве я бы много не собрала, зато потеряла бы время на бесполезную магию.

К счастью, далеко не все маги были столь же ограничены в тактике, как была бы на их месте я. Следующей выскочила из колбы какая-то девушка в синем – она просто взорвала верхнюю часть прозрачной колбы шаровой молнией, подпрыгнула, зацепившись за острые края, и смогла подтянуться. Раны на руках ей залечат довольно быстро, но таким удачным прыжком она сравняла счет. И теперь уже ликовали мои соседи.

Эльфы действовали аккуратнее и медленнее. Похоже, они вначале успокаивали змей – или каким-то образом с ними договаривались, как объяснял Лоран. А уже потом поднимали из почвы корни, планомерно создавая давление на стекло. Высвободился еще один оборотень к тому моменту, когда эльфы показали хоть какой-то результат – зато почти одновременно вырвались трое из них: просто вышли, даже не морщась, из расколотых сосудов. Колбы еще пары эльфов уже шли трещинами, обещая узникам скорую свободу. И по одной только осанке вызволенных можно было понять, кто в этом туре главный фаворит.

Оборотни же просто молотились в стены, как показала им примером Нилла, – и самым сильным этого хватало. Но некоторые, у кого боевая форма была довольно крупной, просто обращались – и тем самым разносили стенки. Моя трибуна притихла, раздавленная подсчетами. Даже на злые крики нервов не хватало. Не надо быть гением арифметики, чтобы уже сейчас, еще до того, как просигналят финал, прикинуть примерные результаты. Оборотни и эльфы используют примерно одни и те же маневры – просто потому, что их арсенал маневров довольно узок. Маги же все отличаются между собой и мощью, и специализацией, и набором известных заклинаний, это вместе они почти непобедимы, когда могут соединить свои сильные стороны, но по одному – очень даже ограничены.

По арене бегали лекари и члены жюри, внимательно наблюдая, чтобы не пропустить отключившихся или сдавшихся. Из зеленых сдалась только одна первокурсница, которой никак не удалось вытащить достаточно мощные корни, а пару змеиных укусов она уже получила. Из магов сотрудники вытащили уже четверых – кто-то добровольно признал поражение, а один оказался без сознания. Среди оборотней не сдался никто, вообще ни один – похоже, в учебной программе факультета трансформации не изучают, что и так можно поступать. Этих «разогнавшихся носорогов» не останавливала ни боль, ни яд. Один, обратившись в небольшую собаку и не сумев обращением нарушить целостность клетки, все равно упорно бился в стену, переломав уже, наверное, себе все кости. Я нашла глазами ректора – он стоял почти у арены и ехидно улыбался. Вот ведь гад, тут наших кусают, а ему смотреть приятно?

– Неужели Вайд не знает ни одного заклинания, чтобы разбить колбу? – возмутилась я, обращаясь к Лорану.

– Знает, конечно, не меньше десятка. Но от укусов забыл, – ответил он мне.

Флаг у Виолы поник, как будто загрустил посильнее ее самой. Я выхватила у подруги его за древко и вскочила на ноги, расправляя по ветру. Закричала Вайду:

– Капитан, ты там уснуть решил?! Уже проиграли, так давайте хоть не так позорно!

Меня поддержали все маги через секунду, хотя другие выкрикивали все-таки более ободряющие слова. Нет, ну эльфам продуть, да еще с таким разгромным счетом – это ни в какие ворота не лезет! Вокруг снова кричали, подпрыгивали и размахивали синими знаменами, один Лоран продолжал сидеть, зато смотрел на меня снизу вверх и от всей души ухохатывался. Спасибо, вслух безумной фанаткой не называл, но мысли эти и так без труда читались.

Вайд все-таки с трудом направил взгляд на внезапно взревевшую трибуну, затряс головой. Потом что-то припомнил – и буквально взрезал колбу изнутри напополам. Вывалился наружу боком. Его, похоже, прямо в скулу змея цапнула, поскольку лицо неестественно разбарабанило, а левый глаз вообще заплыл. Но это уже не имело значения – так или иначе, но еще одно очко он факультету выбил. К нему подбежала